Спектакль «Дядя Ваня»

Сцены из деревенской жизни в 4-х действиях

Одна из любимых пьес А.П. Чехова в мировом репертуаре «Дядя Ваня», написанная в 1896 году, вдохновила известного актёра и кинорежиссёра Алексея Морозова на режиссёрский дебют на сцене Санкт-Петербургского театра имени Андрея Миронова.

Из-под ветоши традиций достают создатели спектакля историю одной дворянской семьи, мир которой, некогда цельный и гармоничный, разъят сегодня на отдельные «элементы».

Чувства и метафоры

Художественное решение спектакля воплощено в столкновении двух миров — живых человеческих устремлений и чувств и вечного мира «за порогом».

Элементы декорации художника Галы Филатовой — как экспозиция современного музея, где «экспонаты» заключены в стеклянные «саркофаги». Чувства героев, как и главные атрибуты их повседневной жизни, оказываются заключенными в изящные стеклянные кубы, в которых можно наслаждаться их красотой и недоступностью.

Кажется, что от идеалов остались только обозначения.

Что осталось?

Традиция.

О традиции семейных обедов и чаепитий здесь напоминают элементы старинной мебели и изящной фарфоровой посуды, заключенные в стеклянные капсулы. Об утерянной духовности — графичная люстра-паникадило, искушающая к трагическому поступку.

О ценности образования — зависшие в пространстве ступени к шкафу-библиотеке.

А ломаные линии осторожно намекают на неустроенность. У каждого героя в спектакле Морозова есть свой зонг, мост от чеховского слова к поэзии сегодняшнего дня.

Музейной ценностью может стать и искреннее чувство, движение души.

О чём?

Если в конце XIX века дал трещину крепкий уклад дворянской жизни, так бережно и тонко отраженный в чеховской пьесе, то что же изменилось спустя 125 лет? Что заставляет нас вновь и вновь следить за переживаниями этих ушедших, казалось бы, в прошлое людей?

Ухватиться за прошлую счастливую жизнь пытается каждый персонаж спектакля. Но возможно ли продолжение жизни в этом ломаном современном мире? За что держаться, за что ухватиться сегодня, войдя в мир Дяди Вани.